so:text
|
Отец Константин выносил весь ход революции легко, потому что такой был жизнерадостный человек. Семья работала ― шили башмаки и сапоги рыбакам, он сам перевозил через озеро. Но, бывало, пьют морковный чай с чёрным хлебом, присыпая густо солью вместо сахара. А о. Константин вдруг скажет: «Вот хорошо бы... чего-то хочется? да, вот что: хорошо бы сейчас миндального молочка!» Приехал в гости двоюродный брат, известный был доктор, толстый, на 9 пудов, теперь худой, как в мешке, и вот человек в 50 лет уже говорит такое: «А знаешь, Константин, я теперь пришёл к выводу окончательному: Бога-то нет, совсем нет и быть не может». Глаза у Константина стали круглыми. «Иначе, ― продолжал доктор, ― как же мог бы он допустить». С этого часу Константин задумался. И раз, проходя мимо пожарной дружины, поменялся: отдал рясу и взял куртку. Ему это предстало весело, как миндальное молоко, и, сняв сан, он пошёл в исполком, объявил, что Бога нет и вот бы теперь ему подкормиться (миндальное молочко). Параллельно этому в деревне история с Борисом: муж-чёрт. К попу: крестик надень. Уговорили, надели. Пошли благодарить Константина, а он не поп: в пожарной куртке. (ru) |